5 марта, 11:34

Настоящая морская собака Герда

Либо собачья память коротка, либо народу за два года через «Капитана Мокеева» прошло немерено, но Герда меня упорно не хотела узнавать.

Собачьи зубы опасно клацали возле моего рукава. Всегда действовавшие грозные окрики типа: «Фу! Место! Хвост оторву!» — не действовали. На ненормативную человеческую лексику собака тоже не реагировала. Пришлось мне позорно ретироваться с палубы под гром собачьих проклятий. «А ты ее сушками подкупи!» — посоветовали мне на камбузе. «Взятки – это не наш метод! Мы за дипломатию!» — твердо решил я и пошел договариваться.

Герда на «Мокееве» с 2016 года. Маленького щенка подобрал в рыбном порту тогдашний капитан. Видимо, запах и вкус рыбы она впитала с молоком матери, иначе как объяснить ее безумную любовь к мороженой селедке, которую она может потреблять килограммами? А может, «шариковские» корни дают о себе знать? (Абырвалг! Отлезь, гнида!). Герда настоящая морская собака. Ничего не ускользнет от ее зоркого глаза. Швартовка? Проконтролируем! Перегруз? Посчитаем! Облаять кого? Это тоже всегда пожалуйста!

Когда я в следующий раз вышел на палубу, Герда, виляя хвостом, подошла и виновато ткнулась мокрым носом мне в ладонь, мол, не обижайся, женские заскоки, сам понимаешь. А может, просто вспомнила. И никаких сушек не понадобилось!

5 марта, 15:24

Швартовка с сухогрузом «Фрио Антверп»

Утром швартовались со встречным сухогрузом «Фрио Антверп», забирали инспектора береговой охраны. Родина строго следит за своими запасами. Каждый рыбий хвост на учете (и это, поверьте, не метафора!), поэтому в экспедиции всегда есть инспектор — государево око, зорко следящее за соответствием квотам и району вылова.

Любая швартовка — это опасный и ответственный процесс, поэтому руководит им лично капитан. На баке палубную команду контролирует третий помощник капитана, на корме — второй.

В порту швартоваться проще: тут и катер поможет — подпихнет по дружбе в бок, да и гавань обычно закрыта от волн и ветров. В море все иначе. Опасность со всех сторон! Надежда только на умение и опыт капитанов. Пароходы сходятся борт к борту на малом ходу. Свистят выброски — только успевай уворачиваться! В прошлом рейсе я зазевался и чуть не поймал тяжеленную плетеную «грушу» выброски прямо в объектив. «Подаем шпринг!» — хрипит рация у второго помощника капитана Юрия Владимировича Полякова. Треск швартовых канатов на шпилях.

«Близко не подходи! Опасно!» — машет рукой матрос. На крышке третьего трюма тоже идет работа. Налаживают стрелы для работы «на телефон» («на телефон» — это работа грузовых стрел обоих судов в одной связке), готовятся к приему корзины с инспектором.

Перегруз людей в море похож на экстремальный аттракцион: человек встает в специальную решетчатую корзину, его поднимают вверх, потом корзину тянут лебедкой на другое судно.

Если все сделано как следует, то процесс этот вполне обыденный и безопасный. За плечами палубной команды «Капитана Мокеева» сотни таких операций, так что бояться нечего. Все продумано до мелочей! Да и погода благоприятствует: ветер умеренный, волна сносная.

Ночью уже будем в районе промысла, нам еще предстоит десяток швартовок, пересадок людей и перегрузов продукции.

Такая уж у «транспорта» работа!

5 марта, 19:24

Выборы Президента РФ «под присмотром» Александра Ивановича Мокеева

Где я только не снимал голосование на выборах! На острове Монерон у маячников, метеорологов и инспекторов природного парка, на мысе Крильон у военных и смотрителей маяка, на мысе Кузнецова у пастухов, во время коронавируса, когда вся комиссия сидела в скафандрах, как космонавты. Снимал в различных городах и селах Сахалинской области. Даже в тюрьме довелось снимать. А на судне в море ни разу! Сегодня, как это модно говорить, закрыл гештальт: снял досрочное голосование экипажа ТР «Капитан Мокеев» на выборах Президента РФ.

Голосование назначили после дневного чая, в 17.00. Все было организовано грамотно, по-флотски четко, согласно всем избирательным законам, нормам и правилам. Урну изготовили сами из подручных материалов. Избирательный участок устроили в «красном уголке». Комиссия расположилась за столом как раз под портретом прославленного капитана Александра Ивановича Мокеева, в честь которого и был назван наш пароход.

Первым проголосовал капитан Альберт Бондаренко и тут же убежал обратно на мостик. Опять идем во льдах. Нужно особое внимание! Экипаж судна небольшой, всего 25 человек, поэтому все прошло быстро и без заминок.

Вскрыли урну, подсчитали результаты. Итог я не знаю, не заглядывал, не положено. Сохраним интригу!

• 6 марта, 12:00

Море очень тесное. Здесь все друг друга знают…

В море зимой холодно! Очень холодно! Нет, конечно, в Красном или там Эгейском очень может быть и ничего, но в Охотском – холодно! Мой гражданский модный пуховик с оптимистической надписью на английском: «-40 градусов держит! Атвичаю, брат!» моментально «сдулся» под натиском охотских ветров. Выклянчил у боцмана Сергеича правильную морскую тужурку. Теплую и непродуваемую. Рабочие ботинки, что мне выдал еще на «Косареве» боцман Янис Шамук, тоже «дали течь», и мои ноги тут же замерзли. На палубе работаю в своих, домашних. Они теплые и надежные, проверенные двумя экспедициями. Палуба на пароходе очень скользкая, поэтому мое передвижение по ней напоминает больше неумелое катание на коньках или шаркающий шаг радикулитного пенсионера.

Ночью, сверкая всеми огнями и деловито попыхивая трубой, «приехал» за продуктами наш БАТМ «Анива» (ГК «Гидрострой»).

Я искренне считаю, что БАТМ 1288-го проекта, типа «Пулковский меридиан», — это один из самых красивых пароходов рыбодобывающего флота!

Есть, конечно, еще «Моонзунды», «Испанцы» и новая серия 192-го проекта, типа «Владимир Лиманов», но БАТМ – это любовь с первого взгляда! Впервые я увидел эти суда в 1994 году. Мы стояли на БМРТ «Березники» в ремонте на Северном заводе Совгавани, а на Южном заводе ремонтировались эти красавцы. Я специально ходил на утес и любовался ими. Причем это не иностранец, наш, родной, николаевской постройки. Сделано в СССР! Очень удачный пароход получился! Их было построено больше 100 штук. Говорят, что на территории уже давно рухнувшего завода в Николаеве до сих пор есть готовые корпуса судов этого проекта. (Для справки: наш «Капитан Мокеев» тоже сошел с николаевских стапелей).

Море очень тесное. В море все друг друга знают. Пока швартовались и готовили стрелы к перегрузу, между судами заработал морской «телеграф»:

• Саня, привет! Вспомнил? На «Лангусте» вместе ходили! Как ты?
• Михалыч, здорово! Давно не виделись! Ты когда домой?

Моряки с радостью перекрикивались, обменивались новостями, приветливо махали друг другу.

В корзине приехали моряки с «Анивы».

Герда привычно следит за процессом, происходящим на палубе.

Начали перегружать продукты. Очень непростой процесс: достать из одного трюма, «телефоном» передать на крышку другого и «телефоном» же забрать на «Аниву». Ночь, ветер, качка, в общем все прелести открытого моря.

Немного о продуктах. Снабжение на судах ГК «Гидрострой» прекрасное! Мясо, крупы, молочные продукты, свежие фрукты и овощи, рыба – все присутствует! С поваром нам повезло, так что голодать не приходится. Перед сном загадал себе манную кашу на завтрак. Утром пришел – манная каша! Мечты сбываются! И день будет хорошим, я уверен!

• 7 марта, 16:07

Задерживаться нельзя. Минтай сам себя не поймает

К ночи подошли в район промысла минтая. В море сразу стало тесно: вокруг мерцают огнями десятки судов, на локаторе давка, эфир забит переговорами. Минтай прет! Жара!

На «Мокееве» закипела работа. Одно за другим подходят суда: швартовки, перегруз снабжения, высадка людей.

Погода для съемки просто великолепная: порывистый ветер и снег, в свете прожекторов похожий на длинные иглы. Вокруг судна на дрейфующих льдинах в ожидании халявы томятся чайки. Красиво, холодно, сурово. Как и должно быть в Охотском море.
Первым из снежной мглы, источая «аромат» свежесваренного тука, вывалился красавец БАТМ «Генерал Трошев» (ГК «Гидрострой»).

Чистый и ладный, словно пасхальное яичко, не спеша подошел к нам справа и, стараясь не повредить свои свежеокрашенные бока, приветственно протянул швартовые. Пароход почти новый, 2011 года выпуска (не бит, не крашен, пробег не скручен :-)). Только в ноябре вышел с иностранного ремонта, вот и осторожничает.

С крыла ходового мостика швартовкой командует Сергей Николаевич Реутов – опытнейший капитан-директор, ветеран рыбной отрасли, настоящий морской волк. Грамотный, толковый, опытный и дотошный аксакал.
Команды обоих судов работают споро и слаженно. Задерживаться надолго нельзя. Минтай сам себя не поймает.

Глубокой ночью снова швартовка. Переваривая свежепойманный минтай, сыто привалился к левому борту БАТМ «Пиленга» (ГК «Гидрострой»).

Капитаном-директором оказался мой давний знакомый Василий Витальевич Константинов. Невельская мореходка. К сведению: почти все, с кем я учился на судоводительском факультете, уже давно стали капитанами.

Грузовые операции закончены, и «Пиленга» тоже спешит на промысел.

Утро порадовало полным штилем. Отличная погода для съемки коптером! В сопровождении сотен чаек приближается БАТМ «Пиленга-2». Там только что слили улов в бункер, и одежда палубной команды на солнце отливает рыбьей чешуей.

Капитан-директор «Пиленги-2» Александр Михайлович Трескин в море не один десяток лет, имеет медаль «За заслуги в развитии рыбного хозяйства России» II степени, а в 2011 году он был занесен в энциклопедию «Лучшие люди России».

Лежим в дрейфе в ожидании еще двух швартовок. Потом снимаемся и идем на северо-запад к флотилии «селедочников». «Там ледовая обстановка сложная! Будет рыбалка по-взрослому, нервы на пределе, все, как ты любишь. Готовься!» — порадовал меня в сообщении генеральный директор компании «Пиленга» Андрей Горшечников. Я всегда готов! Мне только подпоясаться!

• 7 марта, 19:56

«Стеркодеры». Ретроспектива

Почти у всех мальчишек моего родного Невельска отцы были моряками. Надо ли говорить, что любимым местом гулянья у нас был порт. Мы знали все лазейки и дырки в заборах, чтобы проникнуть на территорию БТФ или рыбколхоза «Заветы Ильича». А когда у пирса стоял отцовский пароход, то дело и вовсе упрощалось: «Я к отцу на «Шестаково», а эти пятеро со мной!» — говорилось на проходной, и путь был открыт!

Гуляя по порту, мы изучили все типы и проекты судов. В то время и в БТФ, и в колхозе были российские суда типа СРТМ-802, СРТМ-К, СТР-420 и СТР-503. Последний нам казался океанским лайнером! Шутка ли, целых 54 метра длиной!

Экспедиции тогда длились по 8-9 месяцев. По возвращении суда встречали на причале с оркестром, весь экипаж, кроме вахты, приглашался в ДК им. Невельского, где уже были накрыты столы. Рыбацкий труд был в почете! Все бы хорошо, но условия жизни на этих судах были весьма спартанскими. Каюты маленькие, на 2-4 человека. Отдельные только у капитана и стармеха. Из привилегий – раковина. Душ и туалет с унитазом «орел position» один на все судно. Моряк должен был работать. Об условиях его жизни особо не задумывались.

В конце 80-х годов БТФ каким-то хитрым способом закупила себе иностранные траулеры типа «Стеркодер». Первое судно норвежской постройки называлось «Невельск». Траулер имел длину 64 метра, высоту борта 8 метров и был нафарширован по последнему слову буржуазной техники. Имелся даже рыбцех с диковинными филетировочными машинами «Baader»: вжик — и голова минтая в одну сторону, внутренности в другую, а по ленте уже едет чистое белое филе. И главное — он был красивым: совершенство форм, изящность и стиль!

Когда диковинное судно первый раз ошвартовалось в порту, в городе начался ажиотаж: всем хотелось увидеть этот чудо-пароход и, главное, попасть внутрь. Руководство БТФ даже устраивало Дни открытых дверей с подробными экскурсиями по судну. Отец моего одноклассника Лехи Гусельникова работал на «Невельске» электромехаником и как-то устроил нам, пацанам, персональный показ.

Ходовой мостик мерцал разноцветными экранами мониторов. Мы, видевшие до этого на отцовских судах только жутко мерцающие круглые зеленые экраны локаторов «Океан» или, в лучшем случае, монохромных Furuno, просто не верили, что так вообще бывает! Автоматика, компьютеры и XXI век в каждой детали! Штурвала не было! Пароход управлялся небольшим джойстиком. Но самое главное – это каюты! Большие, уютные, просторные. В каждой каюте душ, туалет, телевизор и подогреваемый пол с ковровым покрытием! Чудеса, да и только! Срочно захотелось поселиться в такой каюте и зажить долго и счастливо…

Сегодня с нами швартовался «Стеркодер» «Мыс Меньшикова», и я с теплотой вспомнил эту историю родом из далекого детства…

• 8 марта, 10:51

Cтоим во льдах посреди Охотского моря

Ночью стоял страшный грохот. Пытались продраться через льды к флотилии наших «селедочников». Ледовая обстановка в Охотском море в этом году особо сложная. Циклонов нет, стоят крепкие морозы, поэтому лед очень толстый и плотный. «Капитан Мокеев» — это не ледокол, рисковать судном и особенно экипажем капитан не имеет права. Под утро дали команду «стоп, машина!». Аки челюскинцы стоим во льдах посреди Охотского моря. Любуемся рассветом. Красота!

С удовольствием поздравляю всех моих читательниц с добрым и светлым праздником Весны! Уверен, что ваша любовь способна растопить любые льды!

• 9 марта, 12:19

Жизнь на пароходе течет своим чередом

Вчера перед сном глянул в иллюминатор. На секунду показалось, что льды, сковавшие корпус «Капитана Мокеева», пришли в движение, и мы дали ход. Радостно взбежал на ходовой мостик. Оказалось, просто небольшой дрейф…

Утро 9 марта. За бортом судна до самого горизонта простирается синяя даль сплошного льда с россыпью острых торосов. Даже те майны, что еще вчера чернели ледяной морской водой, сегодня затянулись.

Солнечно. Морозно. Безветренно. На утреннем селекторе с «центром» капитан предложил ждать подхода циклона, который разрядит льды. Судя по карте, он уже скоро будет здесь. Ждем с надеждой и нетерпением!

Посмотрел на локатор. Всего в каких-то 60 милях на северо-запад в тяжелейших ледовых условиях четыре наших траулера добывают тихоокеанскую сельдь. Доступная, вкусная и недорогая рыба, так любимая народом, но добыча ее дается ох как нелегко! Хочется поскорее добраться туда и запечатлеть рыбацкий труд: тяжелый, невероятно опасный, но такой нужный и почетный.

А жизнь на пароходе течет своим чередом. Томятся едущие на суда и домой пассажиры, в десятый раз пересматривая сериалы с уже надоевшими героями и известным концом.

На камбузе хлопочет всегда улыбчивый судовой повар Галина Николаевна. Она уже успела испечь к дневному чаю шарлотку с яблоками и сварить на обед гороховый суп.

На плите доходит мясо с грибами и баклажанами. Вкуснотища!

В машинном отделении жарко и шумно. Электрик Александр Сурков завершает утренний обход, заглядывая во все уголки железных лабиринтов.

Четвертый механик Дмитрий Аманжанов и моторист Вячеслав Стаценко сосредоточенно чинят вентиль на трубе-сосуде огромного железного сердца парохода.

На стене ЦПУ висит прошлогодний календарь с моей фотографией «Мокеева» во льдах. Уж такие-то льды мы бы сейчас мигом проскочили!
Шел девятый день моего путешествия.

Открою вам страшную тайну. Только тсссс! Секреты Родины! Сегодня в машинном отделении обнаружил вот такую штуку.

Я давно подозревал, что наш «Мокеев» — это секретный стратегический ядреный ракетоносец! И стояние во льдах — это часть важного государственного задания. Только прошу, никому!

• 9 марта, 19.00

Я не большой любитель закатов-рассветов, но если оно само идет в руки — грех отказываться!

• 10 марта, 16.15

Ледовый штурм: задний ход, разгон, таран!

Новый день не принес изменения ледовой обстановки. Уже привычный нам белый холодный пейзаж простирался до самого горизонта.

После утреннего селектора с «центром» капитан Альберт Бондаренко долго разговаривал с капитанами нашей флотилии, изучал обстановку, записывал координаты, задумчиво водил пальцем по свежей ледовой карте.

Будем пробиваться вперед. А то здесь нас скоро совсем затрет.

— Николаич, готовь главный, — командует капитан в машинное отделение.

— Готов!

— Поехали, малый назад!

— Малый назад! — эхом отвечает из глубины «машины» старший механик Константин Павлинский.

Ночью стоял крепкий мороз, и вся палуба и палубные механизмы покрылись причудливой махровой изморозью. Воздух искрился в ярких лучах северного солнца. Белой ватой летали сорвавшиеся с мачт куски инея.

— Давай, мой хороший, давай! — словно капризного ребенка уговаривает капитан огромную железную махину. — Сколько на курсе?

— Триста восемь! — докладывает стоящий за штурвалом третий помощник Дмитрий Болдаков.

— Держим пока пять вправо! Надо попытаться выйти на ноль градусов. Видишь вон ту дырочку? Вот в нее надо попасть.

Движение судна во льдах напоминает сдачу экзамена на вождение: вперед-назад, влево-вправо. Напролом не пробьемся! Выбираем расщелины между нагромождениями торосов, промоины, серые островки разряженного льда.

Мощный бульб рассекает тонкий лед, как нож сливочное масло. Толстые льдины на скорости берет на таран, раскалывая их на большие белые куски, похожие на пенопласт. Сквозь трещины зияет черная пугающая трехсотметровая бездна. Сильная вибрация и натужный гул двигателя.

Скорость упала до «нуля». Мы снова уперлись в огромный непроходимый ледовый «материк». И все опять начинается заново: задний ход, разгон, таран!

• 11 марта, 19:19.

Сегодня с Божьей помощью и благодаря умению капитана мы наконец-то вырвались из лап коварной льдины, что удерживала нас в своем плену больше суток! Ура!

По узким разломам вышли в область серого льда, дышащего, вязкого и податливого, как пластилин. Идем на север.

• 12 марта, 09:23

На пароходе всегда шумно

Мерно отсчитывая обороты гребного винта, гудит главный двигатель. Шумят котел с дизель-генератором – маленькая ТЭЦ, дающая свет, тепло и горячую воду плавучему железному дому. Рокочут вентиляторы, гоняющие воздух по запутанным шахтам. Свистит воздух в вентиляционных решетках, завывают, постоянно включаясь и выключаясь, хитро спрятанные в теле парохода насосы.

Внезапно для всех оживает судовая трансляция, бесцеремонно требуя боцмана, вызывая палубную команду на швартовку или просто объявляя судовое время и приглашая на обед. Во время грузовых операций слышен грохот лебедок, как будто кто-то постоянно роняет на палубу что-то твердое и большое. На ходовом мостике шипят навигационные приборы, пищит погодный факс, в рациях неразборчиво трещат голоса далеких и неведомых собеседников.

Тишина на судне настораживает и пугает (особенно механиков): значит, в железном организме что-то вышло из строя и ему срочно нужна помощь!

Моряки долго привыкают к береговой тишине. Мой отец, всю жизнь проработавший на судах механиком, не мог уснуть без работающего телевизора. Я ходил в море много меньше, но тоже спокойно засыпаю при любом, даже самом громком шуме. Выкристаллизованная, искусственная, без единой молекулы тишина – это не для меня. Шумим – значит, живем!

Продолжение фотобортового журнала Сергея Красноухова следует…

ДВК